Андрей Ильин - Тайные люди (Записки невидимки) [= Обет молчания]

Сидя в ванной и слыша практически весь разговор, я покрылся хладной испариной испуга. Вначале они быстро обшарят квартиру, потом придут в ванную, приподнимут зеркало и увидят следы моего пролома. А ведь есть еще тайник с гвоздями! Доигрался миротворец! Делу не помог и себя подставил! Нет, шмона в ванной быть не должно! Нельзя этого допустить! Ни в коем случае!

Я стал лихорадочно думать, что предпринять. На кухне в это время шел личный досмотр. Бандиты, хоть и были недовольны, подчинились. Авторитет Деда был непререкаем, а вещи действительно пропали. Куда?

Обыск, благодаря частому пребыванию квартирантов в определенного рода местах, шел на высоком профессиональном уровне. Как с ними, так и они. Одежда, кухонная мебель, комнаты… Постепенно очередь добиралась до ванны. Весь напрягаясь я ждал, когда распахнется дверь. Вот оно! Звякнула защелка, просунулась голова Пацана. За ним стоял хозяин квартиры. Похоже, обыск вели по двое, чтобы контролировать друг друга. Мудро!

— Этого смотреть? — спросил Пацан.

— Это-то дерьмо со связанными руками при чем? — донесся голос Шрама, — он целыми днями в ванной сидит.

— Я сам гляну. А ты пока помещение осмотри, — крикнул Дед.

Наверняка он шел следом и перепроверял результаты осмотра. Мелко чесала Дедова гребенка!

Пожалуй, пора! Я вытащил из разреза пиджака обломок бритвенного лезвия. Пацан под присмотром Хозяина нагнулся, заглянул, засунул руки под ванную, по сантиметру ощупал пол, оглядел краны, простукал наклеенную на стенку плитку, перешел к раковине, взглянул на зеркало, прикидывая как его сподручнее внимать, потянулся рукой.

Все, дольше тянуть нельзя!

Я слабо застонал, пошевелился. Пацан повернулся, заметил ползущую из-под меня черную струйку крови, ахнул, отдернул руку от зеркала (слава богу!), бросился в коридор.

— Придурок вены вскрыл!

Почти сразу же в ванную вбежал Дед.

— Что же ты сделал, родной? Что ж натворил?! Сволочь такая! — причитал дед, разворачивая меня лицом вверх, закатывая рукава, осматривая рану.

Порез был пустяковый, но кровавый. Дед перетянул мне ремнем руку выше раны, намотал бинт.

— Что ж ты торопишься умереть раньше времени? Ну-ка, притащите ему валерьянки!

— Нет у меня валерьянки, — ответил Хозяин.

— Тогда водки! Быстрее!

Дед сразу же нашел оставленное мною на видном месте лезвие.

— Где взял, гаденыш? — и, не дожидаясь моего ответа, заорал, — Я же сто раз предупреждал — все убирать после бритья. Все! Один ублюдок потерял, другой нашел!

Принесли водку. Дед насильно влил в меня два стакана и, увидев, как у меня поплыли глаза, оставил меня в покое.

— Вы ванну хоть осмотрели? — спросил он.

Пацан и Хозяин ожесточенно закивали головами.

— Смотрите, проверю, — пригрозил пальцем Дед.

Я вздохнул свободно. Шмон был закончен. Новое, более чрезвычайное событие — попытка самоубийства, закрыло прежнее.

— Кончить бы этого неврастеника и все дела. Чего мы чикаемся, водку переводим. Зачем он нам нужен?

— Значит нужен. Тебя не спросили!

Слышал я бубнящие голоса из кухни, прерываемые бульканьем разливаемой водки.

— Кончить не сложно — чик и готово. А куда труп девать? В мусорное ведро? Куда от вони деться?

— Пора вылезать из берлоги. Пора! Пока с ума не посходили…

Говорили еще долго и о разном. Но окончательную точку поставил Дед.

— Часы мы, увы не нашли. Будем надеяться, что это была досадная случайность. А если нет, злоумышленник, думаю, все понял. Операцию форсируем, далее откладывать нельзя, а то мы тут все перегрыземся. С самоубийцы впредь глаз не спускать. Дверь в ванную не запирать. Оружие будет храниться у меня и у Вольного. Сегодняшнее застолье было первым и последним. Все!

Утром следующего дня отключили воду.

— Прорвало канализацию, затопило первый этаж, — объяснил Хозяин, поговорив с соседями по подъезду. — Воду включат не раньше завтрашнего утра.

— Вот суки! — возмутился Шрам, отходя с пустой кружкой от сухого крана. — А на заборах пишут — «все для человека, все во имя человека!» А тому человеку от сушняка хоть давись!

Сидя в ванной под присмотром Бугая, я изводился догадками. Сработало или нет? Нашли записку или просмотрели? В любом случае надо быть готовым к неожиданностям. Вдруг сантехники оказались болтунами и скоро по дому пойдет слушок — мол, вытащили, а там часы с запиской — «Пишу с бандитской малины. Спасите! А то убьют!» А малина-то в нашем доме! Вот такие дела…

Что бы ни было, нарыв, похоже, созрел! Куда он прорвется, внутрь или наружу, можно только гадать. Но что прорвется в самое ближайшее время сомнений не вызывает!

День, при всей его внешней похожести на предыдущие, прошел напряженно. Я, востря уши, слушал улицу, прокручивал свои действия во всех возможных и невозможных случаях, усыплял внимание охранника своей безразличной пассивностью.

Словно что-то чувствуя, ходил по квартире, часто заглядывая в ванну, Дед. Он явно нервничал, но, как видно, не мог вычислить причину своей тревоги. Она была за пределами прямой логики. Он просто ощущал опасность, как волк, как медведь в обложенной берлоге, хотя самой угрозы еще не видел.

Днем в квартиру кто-то позвонил. Я напрягся, затаил дыхание. Похоже, началось! Бандиты, приготовив оружие, бесшумно пробежали в коридор, за ними потянулся Бугай. Я встал на колени приготовившись к действию.

Мимо! Кто-то перепутал номер квартиры. Я расслабился, осел на пол.

— Ты где должен быть? — недовольно спрашивал Дед Бугая.

— В ванной.

— Какого же рожна ты торчишь здесь?

— Так ведь…

— Так ведь… — передразнил Дед, — знай свое место и лишнего не рыпайся. Надо будет — позовут!

Снова повисло напряженное ожидание.

К полудню следующего дня во дворе загудели машины.

— Опять аварийная, — сказал Хозяин, выглянув в окно, — две машины.

— Поганая у тебя хата. Сплошные аварии! — сказал Шрам.

Снова позвонили в дверь.

— Кто там? — спросил Хозяин.

— Сантехник. Откройте. Мне смеситель сменить надо.

— Не нравится мне этот сантехник, — прошептал Дед. — Не открывай!

— Я никого не вызывал. Уходите! — крикнул через дверь Хозяин.

— Откройте! — настаивал сантехник, — у меня наряд! — и сильно забарабанил в дверь.

— Какого хрена смеситель, когда вентиля не перекрыты, — ахнул Дед. — Мусора это! — и, выхватив наган, рванулся к окну. — Аварийщики?! Кретин! Когда это аварийщики приезжали на двух машинах? И зачем они вообще приехали, если вода из кранов идет? Всем по местам!

— Открывайте, милиция! — крикнули из-за двери.

— Козлы поганые! — истерично закричал Шрам и побежал из кухни зажимая в руке большой столовый нож.

Бугай секунду стоял в замешательстве, потом потащил из-за пояса обрез.

Этот так просто себя не сдаст! Прихватит с собой одну-две милицейские жизни.

Бугай передернул затвор, дослал в ствол патрон.

И снова, подчиняясь минутной эмоции, я нарушил все возможные инструкции.

— Не уйдешь, сволочь! — произнес я вслух какую-то совершенно идиотскую, совершенно кинематографическую фразу.

— Чего? — автоматически спросил Бугай и повернулся ко мне корпусом.

— Сзади! — резко крикнул я, не давая ему опомниться.

Бугай резко повернул голову и тут же получил удар ногой в пах. Другой ногой я мгновенно ударил снизу по руке удерживая обрез. Винтовка оглушительно бухнула, пуля ударила в стену, осыпая меня осколками керамической плитки.

— Ты?! — удивился Бугай, держась за низ живота. — Гад!!! — и стал медленно выпрямляться.

Но я уже стоял на ногах. Следующим ударом я выбил Бугая в коридор, сыпанул в лицо горсть сухого табаку, собранного из найденных окурков сигарет, быстро отошел, закрыл, запер на щеколду дверь. Пока Бугай очухается, пока протрет глаза, пока поднимется, пока откроет дверь в ванную, пройдет не меньше полминуты. К тому времени милиция высадит входную дверь, тем или иным способом утихомирит бандитов и, двигаясь по коридору, наткнется на Бугая. На него у них уйдет опять-таки не меньше 25–30 секунд, парень он здоровый и запросто его не скрутишь, придется повозиться. Таким образом, получается, что мне обеспечена минута спокойной жизни. Милиция нейтрализует угрозу, исходящую от Бугая. Пока последний вскроет ванную дверь, пока сообразят что к чему, пройдет еще несколько секунд.

На все эти математические укладки у меня ушло ровно столько времени, сколько потребовалось на то, чтобы сорвать со стены зеркало. Я отступил к двери, сделал шаг, прыгнул и с лету, двумя ногами ударил в расшатанную стену. Кирпичи с грохотом вывалились наружу. Еще одним сильным ударом я расчистил образовавшееся отверстие. Сзади часто загрохотали выстрелы — глухие милицейских «макаровых» и лающие дедовского нагана. Не раздумывая дальше, я вытянул руки и рыбкой нырнул в пролом.